Fresher

Я кстати вашу версию нахожу весьма правдоподобной, но намеренно написал «после смерти Сталина», а не после убийства только лишь по той причине, что однозначных доказательств этого нет (т.к. улики и свидетели были уничтожены). Но вот косвенных доказательств того что это было именно убийство, надо признать, полно.

При сталине не было частной собственности – этим все сказано.

Мы не жили при Сталине.
Но мы знаем, чем стала наша страна при нём.
С его именем на устах наши солдаты совершали нечеловеческие подвиги.
С его именем на устах ковалась Великая Победа.(с)

ну-ну…

— Что у вас здесь творится? — щупая зад, зашипел капитан.
— Солдаты об убиенных молятся. Верующие которые.
— И вы… И вы… позволили?
— А на веру позволения не спрашивают… даже у старшины. Дело это
Богово.
— Н-ну знаете! Н-ну знаете!
— Ничего я не знаю, не дано. Пусть молятся. Не мешайте им.
— Я немедленно прекращу это безобразие.
— И сделаешь еще одну глупость. Десяток солдат молятся. Батальон их
слышит. Вас вот не слышат. Спят на политзанятиях. А тут вон молитвы какие
долгие помнят, оттого помнят, что к добру, к милости молитвы взывают, а у
вас — борьба… Вечная борьба. С кем, с чем борьба-то?
Капитан Мельников начал оплывать, на нем, как на взъерошенном петухе,
стали оседать и укладываться перья.
— Но в нашей армии нельзя, недопустимо!
— Кто вам это сказал? Где это записано? — подал голос из-за печки
Володя Яшкин. Он сидел там как за бровкой окопа в засаде, трофейным
складничком перевертывал на печке пластинки картошки.
— Они что, и на фронте будут молиться? — будто не слыша Яшкина, пошел
в наступление комиссар.
— Если успеют, — валяя горячую картошку во рту, не унимался Володя
Яшкин, — непременно взмолятся. Там раненые Боженьку да маменьку кличут. Но
не политрука. И мертвенькие сплошь с крестиками лежат. Перед сражением в
партию запишутся, в сраженье же крестик надевают…
— Интересно, где это они их берут? — усмехнулся капитан Мельников.
— Научились в котелках из пуль отливать, из консервных банок вырезать.
Коли уж русский солдат умел суп из топора варить…
— То-то воюют с Богом и крестом так здорово, аж до Волги.
— Еще и с непобедимым знаменем красным, со звездой и…
— Неприятностей-то не боитесь? — все строжась, предосте- рег
Мельников, не желая больше слушать этих двоих из ума выживших тыловиков.
Заменить бы их надо, а некем. Совсем редко в полку появляются люди из
кадровой армии — полегли, видно, да в плен угодили.
— Чего их бояться? На передовой, товарищ капитан, одни только
неприятности и происходят. — Яшкин поскоблил ножом по печке и снес в рот
рыжую картофельную скорлупу, захрустел ею.
— Я не про те неприятности.
— А-а, вон вы на что намекиваете. — Яшкин приподнял кончиком ножа
задымившийся пластик картошки. — Есть, есть. И там. На каждого воюющего по
два-три воспитателя, так у нас вежливо стукачей называют. В атаку идти
некому. Все воспитывают, бдят, судят и как можно дальше от окопов это
полезное дело производят.
— Как вы можете? Бывший фронтовик!
— Потому и могу, что уже ничего не страшно после того, что там
повидал. Да и под пули опять мне же, потому как вояки вроде вас уже
выпрямили линию фронта, дальше некуда выпрямлять.
— Яшкин, прекрати! — зыкнул старшина Шпатор и обратился к Мельникову:
– Идите, товарищ капитан. Ступайте любить Родину и народ в своем кабинете.
Здесь вы сегодня не к месту… Идите, идите. Мы вас не видели, вы нас не
слышали. С Богом, с Богом!..
«Ему бы на фронт, к людям, пообтесался бы, щей окопных похлебать, землю
помесить да покопать. Сколько же он голов позамутит, сколько слов попусту
изведет», — думали старшина Шпатор и старший сержант Яшкин. И маялись они
душевно, не себя, не ребят в казарме жалеючи, а капитана Мельникова, который
столько еще пустопорожней работы сделает, веря, может, и не веря в слово
свое, в передовое учение, зовущее в борьбу, в сражение, считая слово важнее
любого сражения.

+++
Лучше и не скажешь!

Чем же тебе Беларусь не угодила,знающий ты наш? Хочешь вычислить ники? Так я тебе облегчу задачу. Я из МОСКВЫ. Нахожусь территориально в ЧЕРТАНОВО-ЮЖНОЕ. Хочешь встретиться? Приезжай.

Ага, пристройся к ним паровозиком….

я думаю что за коммунизмом(социализмом, в СССР его кстати не было) будущее и выход из всех проблем современности, если к этому не прийти – крах, можно даже не называть это коммунизмом, но суть должна быть таже.